Журавль и цапля
Действующие лица: Сказочник Журавль Цапля
На сцене справа и слева стоят избушки . Управой избушки стоит журавль, у левой - цапля. Между ними болото. В центре сцены на переднем плане сказочник.
Сказочник (обращается к зрителям). Летала сова - веселая голова; вот она летала-летала и села, хвостиком повертела да по сторонам посмотрела и опять полетела; летала-летала и села, хвостиком повертела да по сторонам посмотрела...
Это присказка, сказка вся впереди.
Журавль и цапля начинают двигаться, украшают свои избушки, хлопочут по хозяйству. Журавль то и дело останавливается, вздыхает. Цапля заходит в свой домик.
Сказочник (отходит к правому краю сцены и смотрит теперь уже на персонажей). Жили-были на болоте журавль да цапля, построили себе по концам избушки. Журавлю показалось скучно жить одному, и задумал он жениться.
Журавль . «Дай пойду посватаюсь на цапле!»
Журавль двигается по направлению к цапле, но идет не прямо, а петляет.
Сказочник . Пошел журавль - тяп, тяп! Семь верст болото месил.
Журавль подходит к избушке цапли. Стучит в дверь.
Журавль . Дома ли цапля?
Цапля . Дома .
Цапля выходит из избушки.
Журавль . Выдь за меня замуж.
Цапля (осмотрев журавля с головы до ног). Нет, журавль, нейду за тя замуж: у тебя ноги долги, платье коротко, сам худо летаешь и кормить-то меня тебе нечем! Ступай прочь, долговязый!
Журавль молча поворачивается и таким же путем, как шел к цапле, возвращается домой. Цапля садится на скамеечку возле избушки и смотрит вслед журавлю, вздыхает.
Цапля . Чем жить одной, лучше пойду замуж за журавля.
Цапля решительно встает и отправляется в путь. Подходит к избушке журавля.
Цапля . Журавль, возьми меня замуж!
Журавль. Нет, цапля, мне тебя не надо! Не хочу жениться, не беру тебя замуж. Убирайся!
Цапля плачет и уходит. Журавль смотрит ей вслед, вздыхает.
Журавль . Напрасно не взял за себя цаплю; ведь одному-то скучно. Пойду теперь и возьму ее замуж.
Журавль отправляется вслед за цаплей.
Журавль . Цапля! Я вздумал на тебе жениться; поди за меня.
Цапля . Нет, журавль, нейду за тя замуж! Журавль уходит.
Цапля . Зачем отказала? Что одной-то жить? Лучше за журавля пойду!
Цапля отправляется к журавлю.
Сказочник . Вот так-то и ходят они по сю пору один на другом свататься, да никак не женятся .
Инсценирование предполагает воплощение текста художественного произведения в действии .
Для младших школьников инсценирование - новый вид деятельности, который требует не только определенных способностей, но и умений: выразительно читать, двигаться, общаться на сцене, перевоплощаться в образ, верить в условность происходящего .
Театр всегда условность, всегда игра. А игра для младшего школьника остается основным видом деятельности, хотя и вытесняется постепенно деятельностью учебной. Поэтому психологически инсценирование воспринимается детьми как игра в понравившееся словесное произведение .
Инсценирование как методический прием - это создание постановки силами учителя и учеников на основе изучаемого литературного произведения. Цель инсценирования на уроках в школе не ранняя подготовка актеров, а развитие общих задатков и способностей каждого ребенка , в том числе и выразительной речи, пластики, коммуникативности . Инсценирование для детей - это одновременно увлекательная игра, возможность стать одним из персонажей и учебная деятельность, в процессе которой они глубже осмысляют литературное произведение.
Инсценирование позволяет обострить внимание к конфликту произведения, прочертить сюжетные линии в сознании учеников . Этот прием усиливает внимание учеников к художественному тексту, потому что определить, как нужно играть ту или иную роль, можно только внимательно перечитывая произведение, постигая характер героя и его отношения с другими персонажами. Мало того, ученик-актер учится смотреть на мир чужими глазами, открывает для себя существование иной, отличной от его собственной точки зрения . Инсценирование, перевоплощение в другого обладает и психотерапевтическими возможностями, помогает детям раскрепоститься, стать кем-то другим, вступить в новые отношения и потом перенести этот опыт в реальную жизнь.
Инсценировать можно драматические произведения , написанные специально для постановки на сцене, эпические произведения , детскую игровую поэзию, потому что в этих произведениях есть фабула, ярко выраженное действие. Дети всегда с удовольствием инсценируют собственные драматизации (тогда и драматизация как прием становится мотивированной).
Элементы инсценирования могут включаться в любой урок : предлагаем ли мы детям выразительно прочитать реплику героя, сделать жест, который делает персонаж, или показать его мимику, - все это помогает ребенку через физические ощущения понять эмоциональное состояние героя, а значит, понять и роль художественной описательной детали в тексте. И напротив, предлагая ученикам показать огорченного, или мечтающего, счастливого или удивленного героя, мы активизируем его воображение и помогаем воссоздать образ до целостного, дополнить авторские описания личными переживаниями и опытом.
Лучше всего для инсценировки подходят небольшие произведения , в которых есть ярко выраженное действие, события. Нельзя инсценировать лирические произведения , в которых нет внешнего событийного сюжета. В то же время событий не должно быть очень много : дети могут запутаться в их последовательности, что-то забыть, пропустить от волнения.
Самый удобный художественно-словесный материал для знакомства детей с инсценированием - фольклорная сказка , причем не волшебная, а либо бытовая, либо о животных, либо кумулятивная.
Удобно начинать обучение приему с кумулятивных сказок , т.е. таких, в которых действие от завязки до развязки повторяется несколько раз, накапливается (например, «Петушок и бобовое зернышко» ). Дело в том, что младшему школьнику легче запомнить фабулу такой сказки: каждый эпизод повторяет предыдущий, меняется только персонаж. Фольклорная сказка не требует заучивания текста наизусть - можно говорить своими словами, передавая суть.
В произведении, предназначенном для инсценирования, обязательно должен быть элемент игры либо откровенной условности, потому что претензии на инсценирование реалистических произведений силами младших школьников несостоятельны и только воспитывают дурной художественный вкус. Главное - произведение должно быть интересным самим детям .
Важно правильно выбрать произведение для инсценировки: художественный материал должен быть по силам маленьким детям, в их личном опыте обязательно должно быть что-то похожее на переживания героев, интересное для самих детей (ставить в начальной школе фрагменты Шекспира неразумно и вредно, предлагать фрагменты пьес из жизни взрослых опасно и неэтично ). Поэтому в начальной школе часто инсценируются драматические сказки или их эпизоды.
К инсценировке детей необходимо готовить , дать им возможность войти в произведение, сжиться с ним и со своей ролью. Для этого в классе проводится анализ текста , выявляется конфликт , обсуждаются его участники (их характеры, внешний вид, привычки, жесты, манера говорить), их намерения и причины, побудившие их к действию (анализ образов персонажей).
Сначала можно предложить детям-актерам выразительно прочитать свои реплики. Затем начинаем работать на сцене: коллективно решаем, как расположить героев на сцене в начале действия и почему именно так; как должны двигаться персонажи; к кому обращаться со словами, как должны участники сцены реагировать на происходящее . И все время ищем пластические решения : позы, повороты, жесты .
Инсценировка рассказа В.М. Шукшина «Микроскоп». Для школьного театра.
Действующие лица:
Андрей Ерин
Жена Ерина
Петька, сын
Сергей, товарищ Ерина
Сцена 1.
Комната в сельском доме. Хозяйка взволнованно выглядывает в окно.
Жена: Где его носит? Уже скоро магазин закроется.
Уходит из комнаты.
Входит Ерин. Садится на лавку. Испуганно озирается кругом. Входит жена.
Жена: Наконец-то, где ты был? Уж магазины закроются. Жду, жду его.
Ерин: Это…я.. ну в общем…(Заминка ). Деньги потерял. Все 120 рублей.
Жена: Как потерял, где?
Ерин: Дак если бы знал, я пошёл бы и…
Жена: Как потерял… я же ждала. Ну, нет!!
Побежала за сковородником. Он схватил подушку.
Ерин: Подушку-то, подушку замараешь. Самой стирать!
Жена: Выстираю! Выстираю! Зато душу отведу!
Села на табуретку, запричитала..
Жена: Ох, да за што же мне долюшка такая! Да копила я их, копила. Сладкого кусочка не ела! Ох, да детушкам своим пряничка сладкого не покупала! Всё берегла, берегла. Ох! Копеечку откладывала да радовалась: будут у моих детей новые шубки, новые и нарядные. И будут-то они ходить в школу не рваные да не холодные.
Ерин: Где они у тебя рваные ходют?
Жена: Замолчи! Съел ты эти денюшки от своих детей!
Эх, ты. Может, вспомнишь, где был? Может, на работе где? Может, под верстаком положил? Да на работе забыл.
Ерин: Где на работе? Я в сберкассу пошёл с работы.
Жена: Может, заходил к кому?
Ерин: Ни к кому не заходил.
Жена: Вспомни. Может, выронил где на пол? Беги, они ещё, может, отдадут!
Ерин: Да не заходил я никуда.
Жена: Да где ж ты их потерять-то мог?
Ерин: Откуда я знаю?
Жена: Ждала его! Счас пошла бы с ребятишками, примерили бы шубки… Я уж подобрала какие. А теперь их разберут. Эх, ты!
Ерин: Д а будет тебе! Купим. До зимы ещё долго.
Жена: Потом их не будет – разберут. Эх, ты!
Ерин: Што теперь сделаешь?
Жена: Будешь в две смены работать! Ты у нас теперь худой будешь…
Ерин. Ничего поработаю.
Жена: Ты у нас пешком на работу ходить будешь. Покатаешься на автобусе! Отольются тебе эти денюшки.
Сцена 2.
Прошла неделя.
Комната. Входит Андрей. Стоит у порога, смотрит на всех. Проходит к столу, ставит на стол ящик.
Жена: Что это ты светишься?
Ерин: Вот дали за ударную работу. Поставили на стол микроскоп. Микроскоп.
Жена: И для чего он тебе?
Андрей: Луну будем разглядывать. Захохотал.
Сын тоже захохотал.
Жена: Чего вы?
В ответ - смех.
Андрей: Ты знаешь, что тебя на каждом шагу окружают микробы? Вот ты зачерпнула кружку воды… Так? (зачерпнул кружку воды) Ты думаешь воду пьёшь?
Жена: Воду пью.
Андрей: Воду она пьёт. Микробов ты пьёшь, голубушка, микробов. С водой-то. Миллиончика два тяпнешь - и порядок. На закуску.
Андрей взял кружку с водой, капнул на зеркальный кружок капельку воды, долго настраивал прибор. Жена накрывает на стол.
Сын: Пап!
Андрей: Вот они, собаки! Разгуливают.
Сын: Ну, пап!
Андрей дрыгнул ногой. Туда, сюда, ах, собаки!
Сын: Папка!
Жена: Дай ребёнку посмотреть.
Сын смотрит в микроскоп.
Отец: Ну?! Ну?!
Сын: Вот они! Беленькие.
Андрей (жене ) . Иди посмотри. Гляди! Воду она пьёт!
Жена одним глазом, другим.
Жена . Да ничего я тут не вижу.
Андрей: Оглазела! Любую копейку в кармане найдёт, а здесь микробов разглядеть не может. Они ж чуть не в глаз тебе прыгают! Беленькие такие…
Жена, ничего не разглядев Вон, однако.
Андрей, оттолкнув жену.
Андрей: И што делают, што делают! И што вытворяют. Вот собаки!
Жена: Мутненькие такие? Вроде как жиринки в супу? Спрашивает сына.
Андрей: Ти-ха! Сама ты жиринка. Ветчина целая.
Обед.
Ерин садится за стол, зачерпывает суп, пробует на вес.
Ерин: Сколько здесь приблизительно.
Сын: С полмиллиончика есть.
Андрей: Не меньше. А мы их-ам! (п роглатывает) Сейчас их сам организм начнёт колошматить. Он с имя управляется.
Жена: Небось сам выпросил? Может, пылесос бы дали. А то пропылесосить нечем.
Ерин вскакивает. Бежит к микроскопу.
Ерин: От чё собаки вытворяют. Чё они только вытворяют. Не спится им.
Жена: Не помешайся. Тебе ведь немного и тронешься. Поесть и то некогда.
Ерин: Скоро начну открывать. Будет у тебя муж учёный.
Сцена 3.
Та же комната. Андрей Ерин входит, на ходу раздевается. Бросает всё на стул. Бросается к микроскопу.
Петька! Поди сюда. Ну-ка сбегай, принеси из лужицы воды.
Петька приносит. Настраивает микроскоп.
Ерин: Ой! Кишмя кишит. От што делают! Кишмя прямо кишат! И как с имя бороться? Пришёл человек домой, наступил в лужу, наследил. Тут же прошёл ребёнок босыми ногами и, пожалуйста, подцепил. А какой там организм у ребёнка!
Сын: Поэтому всегда надо вытирать ноги. А ты не вытираешь.
Ерин: Не в том дело. Их надо научиться прямо в луже уничтожать. А то-я вытру, а вот Сенька сосед как шлёпал, дурак, так и впредь будет. А ну-ка побегай, побегай, поту наберём.
Петька бегает. Долго бегает. Отец смотрит на лбу и на спине за воротником. Ещё, ещё, мало. Петька ещё бегает.
Андрей: Быстрей, быстрей, а то мамка скоро придёт.
Андрей соскребает ложечкой пот, рассматривает. Есть! Ударил себя в грудь! И тут есть! Проживи-ка сто пятьдесят лет!... В коже и то есть. Сел, пригорюнился.
Андрей: Слушай, Петька, давай спробуем кровь. Ну-ка тащи иглу. Уколол палец, выдавил капельку. Склонился, застонал.
Петька: Кто?
Ерин: Учёные! У них микроскоп получше нашего. Молчат. Чтоб не расстраивать народ. А чего бы не сказать? Может вместе придумали бы чего бы, чтобы их уничтожить. Боятся, что волнение начнётся.
Взволнованно ходит по комнате.
Андрей: Надо же! От такой мелкой твари гибнут люди!
Сын: Смотрит в микроскоп. Друг за дружкой гоняются! Эти маленько другие. Эти кругленькие.
Андрей: Все они длинненькие, кругленькие – на одну масть. Матери не говори пока, что у меня, их в крови видели.
Сын: Давай у меня посмотрим.
Отец: Нет, не надо. Может хоть у маленьких – то. Эх! Вшей всяких, личинок научились выводить, а этих… Где ваша ученая степень?...
Долго думал.
Отец: Скипидаром! Не возьмёт.
Пауза.
Ерин: Придумал! Пошёл в другую комнату, принёс проволоку. Начал точить.
Сейчас попробуем. Может сумеем наколоть парочку.
Долго копался под микроскопом, ширял проволокой в зеркальце.
Андрей: Э зараза, никак. Ну ещё. Вот – вот сейчас, ух убегают. Ну, ну, ещё, ещё. Да что ты – никак. Вот сейчас эту толстенькую, с хвостиком, а ну- кА сюда – сюда – чёрт! Никак.
Вытер пот со лба. Даже вспотел. Разбегаются заразы. Нет, толстая, не наколоть. Надо тоньше, а тоньше уже нельзя – не сделать. Ладно, поужинаем, попробуем их током. От батарейки два проводка проведём, законтачим, тогда они будут…
Входит жена.
Жена: Вы дурью маетесь. Ничего не делаете. Петьке. Ты уроки сделал?
Стук в дверь.
Серёга: Здрасьте, вам. Вот пришёл микробов посмотреть.
Андрей: Каких микробов? Ты чё? Серёга, нету никаких микробов.
Серёга: Чего скрывать? Оружию што ли прячешь? Научное дело. Мне мой парнишка все уши прожужжал: дядя Андрей микробов уничтожить хочет. Андрей! Золотой памятник тебе отольём! На весь мир прославим! А я с тобой рядом работал! Андрюха!
Жена вышла с полотенцем.
Ага! Не могли чего уж другого присудить? А то – микроскоп! Свихнётся теперь мужик – ночи не спит. Што бы – пылесос какой – нибудь присудить… А то пропылесосить нечем, не соберёмся никак купить.
Серёга: Кого присудить?
Андрей заёрзал.
Жена: Да премию вам выдавали! Микроскоп – то!
Серёга: Какую премию?
Жена: Ну премию – то?
Серёга: Кому?
Жена посмотрела на Андрея.
Жена: Вам выдали премию.
Серёга: Кому? Жди, выдадут! Выдадут они премию! Премию…
Жена: Андрею вон микроскоп.. выдали… за ударную работу…
Серёга: Они выдадут! Я в прошлом месяце на 130% нарядов закрыл..так! Вон Андрей не даст соврать. И что?
Андрей не дал договорить. Подошёл, вывел из избы.
(Сидят на лавочке)
Андрей: Кто тебя просил? Что болтаешься по дворам? Эх ты!
Серёга
Андрей
Входит Петька.
Андрей.
Петька.
Андрей. помолчали…)
Андрей не дал договорить. Подошёл, взял за шкирку, вывел из избы.
(Сидят на лавочке)
Андрей: Кто тебя просил? Какого чёрта ты болтаешь по дворам? Эх ты!
Серёга . Андрюха, да я ничего, я же не знал… Андрюха, да на какой шут он сдался тебе - этот микроскоп.
Андрей . Что ты понимаешь! У меня душа есть? Ей тоже праздник требуется. Да ну вас всех! Иди, иди с глаз моих!
ВходитПетька.
Андрей. Ну чё там мамка? Сильно ругается?
Петька. Ругается. Сказала, что отвезёт его в город. Сдаст в эту, как её… комиссионку. Шубки надо. Жалко!
Андрей. Да. Шубки надо. Всё правильно. (помолчали…) Петька! Ползи в науку, Петька! Хоть на карачках, но ползи, ползи! Так-то. Ну иди.
«БЕЗ ВЫМЫСЛА»
По рассказам О.Генри.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
ЧАЛМЕС – молодой журналист.
МИСС МАРТА – 40 лет, одинока.
НЕМЕЦ – 40 лет.
ТРИПП – выпивоха, выглядит намного старше своих лет.
АТКИНСОН – главный редактор бульварной газеты «УТРЕННИЙ МАЯК».
МИСТЕР ПИТЕРС – профессиональный алкоголик неопределенно-среднего возраста.
МИССИС ПИТЕРС – жена мистера Питерса, посудомойка неопределенно-среднего возраста и внушительной конституции.
РЕЗГИ – профессиональный алкоголик, приятель мистера Питерса.
КИД – алкоголик, держит себя круто.
МИСС ЛОУРИ – провинциальная красивица.
ТЕТУШКА МАК-ГИННИС. – Содержательница доходных комнат.
АПТЕКАРША
И прочие.
Нью Йорк 1907 год. Улица.
Газетчики пытаются перекричать один другого, продавая одну и ту же газету. Потому они придумывают завлекательные объявления.
Трое пьянчуг – считают мелочь. Мимо них проходит толстая уставшая прачка – что заставляет пьянчуг задуматься.
Проходит молодой побитый человек несущий драгоценность в руках – апельсин.
Понурый Трип к которому обращается девушка с карамелькой и показывает половинку монетки. Трипп ее уводит.
Немец в пенсне с чертежом.
И, наконец, молодой журналист Чалмес – которому очень надо написать статью для газеты «Утренний Маяк», и уплатить по счетам за квартиру. Поэтому журналист задумчив и не замечает происходящего.
1-й ГАЗЕТЧИК: Здоровье графа Толстого! Великий писатель поправился от инфлюэнцы!
2-й ГАЗЕТЧИК: Открытие кинематографа в «ОБЩЕСТВЕ ТРЕЗВОСТИ»! Спешите увидеть новую фильму с участием Бронко Билли «Король Воров!»
3-й ГАЗЕТЧИК: Чикаго наводнен агентами русской охранки! Приготовления к очень крупным террористическим актам!
1-й ГАЗЕТЧИК: Первый опыт разговора по мобильному телефону из поезда! Проволоку аппарата прикрепили к рельсам!
2-й ГАЗЕТЧИК: Война за недвижимость в Кони Айленде закончилась. Пожаром!
Студент вешает объявление, возле которого образуется кучка зевак, читают и смеются, расходятся – перед объявлением остается мисс Марта, она подсчитывает деньги в кармане, понимает что дорого, уходит. Вот текст объявления.
«ДОБРЕНЬКИЕ ЖЕНЩИНЫ
Внесите за молодого, симпатич., веселого студента плату за ученье и требуйте от него что хотите. Шутки в сторону! Серьезное в почт. отд. Н.Й. 17 Авеню, дом 3 бис.»
1-й ГАЗЕТЧИК: РАЗВРАТ НЕ ОСТАНАВЛИВАЕТСЯ НИ ПЕРЕД ЧЕМ! (его перебивает 2-й газетчик)
2-й ГАЗЕТЧИК: ЕВРЕИ В РОССИИ ТРЕБУЮТ РАВНОПРАВИЯ!
1-й ГАЗЕТЧИК: ДОМ СВИДАНИЙ В ПУБЛИЧНОЙ БИБЛИОТЕКЕ!
3-й ГАЗЕТЧИК: АМЕРИКАНСКИЕ ЖЕНЩИНЫ БУДУТ ОТСТАИВАТЬ СВОИ ПРАВА!
1-й ГАЗЕТЧИК: СМЕРТЬ ИЗОБРЕТАТЕЛЯ ВОДКИ! ХИМИКА МЕНДЕЛЕЕВА!
ПОЛИСМЕН: Тихо! (Все разбегаются) Внимание! Официальное заявление Администрации города Нью Йорк! Администрация обратила внимание на вздорные выкрики мальчиков, торгующих газетами на улице, в погоне за сенсациями не останавливающимися пред различными выдумками. Отдано распоряжение, мальчиков арестовывать, а содержателей артели штрафовать или, в случае крупных нарушений, вовсе лишать права содержать артель. (зрителям) Вы видели куда они побежали? Кто видел? Ваше фамилия? Нет, ни черта не видят, зачем сидят? (бурча уходит)
ЧАЛМЕС: (зрителям) Простите господа. Кто-нибудь может рассказать про себя что-нибудь интересное? Что можно опубликовать в газете? Может вы? Нет? А может вы? Тоже нет?... Мне очень нужен сюжет, господа, прошу вас, вы ведь никуда не спешите, ну припомните, пожалуйста. Что-нибудь стоящее!
К объявлению подходит мисс Марта и приклеивает свое:
ТЕКСТ ОБЪЯВЛЕНИЯ: «ОДИНОКАЯ МИСС С ДОСТАТКОМ В 2000 ДОЛЛАРОВ ПОЗНАКОМИТСЯ С ПРИЛИЧНЫМ ЧЕЛОВЕКОМ, СОВЕРШЕННО БЕСПЛАТНО!»
МИСС МАРТА: Чалмес?
ЖУРНАЛИСТ: (зрителям) Господа ну хоть что-нибудь… А? Я...
МИСС МАРТА: Я, кажется, к вам обращаюсь мистер Чалмес! Что это вы там прячетесь?! Вы задолжали мне за три недели! И думаете после этого, я вас не отличу от другого?! Даже если вы спрятались среди зрителей? Я вам не какой-нибудь Рокфеллер, мистер Чалмес, чтобы раздавать бесплатно комнаты! Что это вы молчите мистер Чалмес? Соврали бы что-нибудь для приличия!
ЧАЛМЕС: Я? Понимаете, я …
МИСС МАРТА: Я обращусь в полицию.
ЧАЛМЕС: Не надо полиции миссис…
МИСС МАРТА: Мисс!
ЧАЛМЕС: Извините мисс Марта. Я завтра, как раз должен получить деньги за одну статью. Я обязательно зайду к вам мисс Марта. Честное слово!
МИСС МАРТА: Три доллара, или можете больше не появляться! Ваши вещички, я распродам. Но это не покроет и десятой части моих убытков. Зарубите себе на носу мистер Чалмес… или три доллара – или, я обращаюсь в полицию!
ЧАЛМЕС: Но, мисс Марта... У вас же такое доброе, отзывчивое сердце...
МИСС МАРТА: Сердце?! Нет, вы только поглядите! Доброе сердце! Какой нахал! Приберегите свои комплименты для дур, что читают ваши рассказы в «Утреннем Маяке». Мало того, что я не беру с вас за комнату вперед, так вы еще и этого не платите! Убирайтесь продавать свои слова и чтобы я вас без трех долларов не видела!
Мисс Марта уходит.
ЧАЛМЕС: Старая... облезлая... ...кошка... (зрителям) Может вы? Ничего интересного?... Понятно… Ясно…
Чалмес пытается что-то выдумать и записать, но у него не получается. Появляются три алкоголика.
МИСТЕР ПИТЕРС: Видали? Вот что значит не правильный подход к женщине.
КИД: Да сунул бы ей в рожу и все дела!
РЕГЗИ: Спокойно, спокойно, джентльмены...
МИСТЕР ПИТЕРС: В морду! И многого ты добьешься? Нет... Женщина- это... я тебе скажу... существо сугубо политическое. Она любит ушами. Ну вы, ребята, подождите меня. Доллар я сейчас принесу.
Чалмес в глубокой задумчивости и крайнем напряжении пытается придумать статью. Из-за кулисы появляется Трипп, втолковывая что-то барышне с леденцом на палочке, уводит за руку.
ТРИПП: Если вы будете меня слушать и сделаете, что я вам говорю, все как-нибудь обойдется. Понимаете?
ЛОУРИ: У меня кончились леденцы!
ТРИПП: Пойдемте, я знаю, где продаются ваши чертовы леденцы!
Чалмес открывает блокнот, но так и не знает, что туда записать. Он видит плакат: Бруклинский мост при лунном свете и одинокая фигурка на мосту, а за мостом Луна-Парк, «с русскими горками» в огоньках.
БЫВШИЙ ГАЗЕТЧИК (ЗАЗЫВАЛА): Впервые проездом из Питербурга в Миннеаполис! Девятое чудо света – «русские горки»! Спешите видеть! Чудеса без всякого вымысла!
Уходит – сцена пустеет, поспешая за зазывалой. Остается один Чалмес.
ЧАЛМЕС (записывает): В эту лунную ночь она стояла над пропастью... Эврика!
Чалмес уходит за кулису. Слуги сцены выносят стол с пишущей машинкой. Музыка заканчивается. Гул города. Входит Аткинсон с бумагами, за ним Чалмес.
АТКИНСОН: Дыхание войны... дыханием войны овеян хрупкий мир... – это уже что-то...
ЧАЛМЕС: Послушайте только. Бруклинский мост при лунном свете! Одинокая фигурка на мосту... Она решила покончить жизнь самоубийством! Согласитесь, мистер Аткинсон, такого «Утренний маяк» еще не печатал!
АТКИНСОН: Не печатал... не печатал... самоубийцы в разделе «Криминальная хроника». Дыханием войны...
ЧАЛМЕС: Да причем здесь это! У нас так мало очерков о судьбах современных горожан! Общество ничего не знает - чем живет, как страдает маленький человек.
АТКИНСОН: Вы так думаете?
ЧАЛМЕС: Ну да...
АТКИНСОН: И что?
ЧАЛМЕС: Все!
АТКИНСОН: Падение... обвал рынка... Маленькие люди?...
ЧАЛМЕС: Да! Понимаете, мы ведь все...
АТКИНСОН: Это хорошо. Это уже что-то...
ЧАЛМЕС: Конечно. В этом есть размах, социальный пафос... милосердие в конце-концов!
АТКИНСОН: Да-да. Пожалуй, вы правы... Инопланетяне – это то, что разойдется! Только пооригинальней... фантазийней... И больше подробностей! Занимательных подробностей! Читатель это особенно любит!
ЧАЛМЕС: Позвольте, какие инопланетяне? Откуда инопланетяне?
АТКИНСОН: Ну... с Титана предположим...
ЧАЛМЕС: А как же несчастная женщина, мистер Аткинсон? Она дошла до полного отчаяния! Ее богатого любовника нефтепромышленника застрелили в подъезде...
АТКИНСОН: Ну...
ЧАЛМЕС: ...он не успел ничего ей оставить, ей больше не на что надеяться, но тут появляется такой же безнадежный и отчаянный неудачник (Аткинсон углубляется в бумаги) и спасает ее. Но вот поворот, вместо благодарности спасителю – она сердится. Знаете за что?
АТКИНСОН: Ей грозит решетка?
ЧАЛМЕС: Какая решетка?
АТКИНСОН: Самоубийц судят.
ЧАЛМЕС: Что? Судят?... Нет! Нет! Не то. Тут другое... Он обрек ее на новые страдания. Жизнь – есть страдание! Понимаете?
АТКИНСОН: А. Ну да, ясно...
ЧАЛМЕС: Вот...
АТКИНСОН: Но любовь делает их счастливыми? Так?
ЧАЛМЕС: Откуда вы знаете?
АТКИНСОН: Вот что молодой человек. Вы сдаете мне не первый рассказ, так?
ЧАЛМЕС: Так.
АТКИНСОН: И всегда я к вам относился благородно, можно сказать по-отечески, так?
ЧАЛМЕС: Ну... так.
АТКИНСОН: Но ваша наглость переходит всякие границы! Вы втюхиваете мне туфту! Детский лепет! Хлам! Вы бездарь! Но мало того! Вам хватает наглости поворачивать дело так, будто я тиран! Будто я истукан помешанный на успехе! А этого я вам не позволю! Не позволю! Слышите?! Я Аткинсон! Аткинсон, понятно вам?!
ЧАЛМЕС: Но...
АТКИНСОН: Все! Я занят. Пишите об инопланетянах.
ЧАЛМЕС: ...этот рассказ мог бы утешить многих наших читателей... или вы думаете, что «Утренний маяк» покупают только биржевые маклеры и богатеи? К тому же я дорого не прошу. Всего 10 долларов. Каких-то несчастных десять долларов.
АТКИНСОН: Что?! Да вы с ума сошли, молодой человек!
ЧАЛМЕС: А «доброе, вечное»?!
АТКИНСОН: Никакой «вечное» не стоит десяти долларов, дорогой вы мой!
ЧАЛМЕС: Хорошо. Семь.
АТКИНСОН: Чалмес! Поймите, у нас не душеспасительный журнал. «Утренний маяк» это газета скандалов и кроссвордов. Гуляйте! Наблюдайте! А то выдумываете всякую чушь за два доллара...
ЧАЛМЕС: Два? Два это мало.
АТКИНСОН: Больше не могу.
ЧАЛМЕС: Два это мало. Мне не хватит. Мистер Аткинсон, два это слишком мало. Пять, пять долларов. Хотите на колени встану?!
АТКИНСОН: Чалмес!
ЧАЛМЕС: Не погубите, мистер Аткинсон, а я уж постараюсь, я напишу. Честное слово! У вас будут лучшие инопланетяне! Самые коварные и хитрые, с кучей занимательных подробностей! Ей богу!
АТКИНСОН: Ну, хорошо, хорошо, встаньте Чалмес. Встаньте, я заплачу вам пять долларов.
ЧАЛМЕС: Спасибо, я не забуду мистер Аткинсон. Спасибо вам! Я отплачу! Я!
АТКИНСОН: Считайте, что это аванс. Поймите, люди ждут разоблачений, скандалов. Грязных сплетен. А вы? «Жизнь достаточно сложная штука»! Господи. Да кому это интересно! Побывайте в полицейском участке, наконец! Поспрашивайте дворников и консьержек в домах знаменитостей. Изложите мне правду, без всякого вымысла. Хотя бы про инопланетян. Такую правду, которую всякий пожелал бы купить, понимаете? Утром жду статьи. Мне пора.
ЧАЛМЕС: А деньги?
АТКИНСОН: Ах, да.
Из пухлого бумажника достает пять долларов. Уходит с бумагами.
ЧАЛМЕС: Иес! (Радуется, задумывается, споря с ушедшим Аткинсоном) Скандалы. Интриги. А кой в них прок?! Когда же читатели поймут, что в этой грязи нет ничего! Что только искусство способно раскрыть человеческую душу, оценить самого ничтожного человека! Возвеличить его! А вы? (зрителям) На вас нужно вылить Гудзон грязи господа, что бы вы остались довольны!... Господи, уже тридцать часов на ногах... Инопланетяне, инопланетяне... чтоб вам пусто было...
Садится работать. Задумывается.
ЧАЛМЕС: Жизнь – весьма непростая штука... Поэтому, однажды вечером, когда в универсаме готового платья оставалось два покупателя, мистер Сандерс подошел к кассирше мисс Неолине, считавшей выручку... Не то! Не то... ...На заднем дворе магазина готового платья стояла летающая тарелка и поблескивала неземными огнями... Подробности, подробности... В это самое время, к борту летающей тарелки Мисс Ева привязывала бельевую веревку, ворча на нерадивых постояльцев...
Врывается Трипп. От быстрой ходьбы Трипп совсем задыхается, хочет сказать, но только хрипит.
ТРИПП: У...
ЧАЛМЕС: Трипп?
ТРИПП: УАС...
ЧАЛМЕС: Что?! Черт бы Вас побрал Трипп! Вы мне все вдохновение испортили! Только стал вырисовываться сюжетец, так на тебе!
ТРИПП: Доллар!
ЧАЛМЕС: Что доллар?
ТРИПП: У вас есть доллар!
ЧАЛМЕС: …Ну, есть! Но больше я на Вашу удочку не попадусь.
ТРИПП: А...
ЧАЛМЕС: Мне стоило немалого труда вытянуть их из старика Аткинсона. Но я их вытянул, потому что мне было очень нужно, просто необходимо – получить именно пять долларов. Понимаешь?!
ТРИПП: Умоляю, спасите! Не для себя прошу, там...
ЧАЛМЕС: Э! Трипп. Трипп! Да отстань ты! (Оттолкнул) Ну нельзя же вот так-то Трипп. Ну, успокойся. Послушай, почему ты всегда что-то врешь про свои беды. Хоть бы раз пришел и честно сказал: мне нужен доллар на выпивку! Нельзя так унижать себя Трипп. Это гнусно. Ведь тебе уже никто не верит.
ТРИПП: Извините...
ЧАЛМЕС: «Извините»! А как, как теперь работать?! Нет, это невыносимо. Мало того, что этот старый идиот Аткинсон требует каких-то... бульварных сплетен, так еще ты!
ТРИПП: ... Я не прошу взаймы.
ЧАЛМЕС: Да? Очень мило! Опять сюжет?
ТРИПП: Я думал, вам пригодится тема для хорошего рассказа...
ЧАЛМЕС: Да оставь! Знаю я эти твои «темы»! Вот у меня где уже твои темы! Тоже мне «ТЕМЫ»!
ТРИПП: ... Это настоящая! Ей Богу не вру! Вы знаете мисс Марту?
ЧАЛМЕС: Какую еще Марту?!
ТРИПП: Старая карга мисс Марта Мичем, та, что содержит маленькую булочную на углу. Там еще три ступеньки вниз и когда открывается дверь, дребезжит колокольчик?
ЧАЛМЕС: Ну, и что?
Уходит за кофе.
ТРИПП: (вслед) А то! Мисс Марте стукнуло сорок!
ЧАЛМЕС (за сценой): Да? Каков поворот!
ТРИПП: И, между прочим, у нее на счету в банке лежит две тысячи долларов!
ЧАЛМЕС: Вот ведь старая карга. За три доллара душу выймет.
ТРИПП: Два вставных зуба и чувствительное сердце!
ГОЛОС ЧАЛМЕСА: Кто бы мог подумать?! Чувствительное сердце! Трипп не смеши меня! Это у мисс Марты - сердце?! Ты рехнулся?
ТРИПП: А между тем... Немало женщин повыходило замуж, имея на то гораздо меньше шансов, чем мисс Марта.
Трипп идет к Чалмесу за кулисы. В глубине зажигается свет, появляется толстенькая Мисс Марта, она в коричневой блузке. Считает деньги. Выносит на авансцену лоток с хлебцами. Тут зазвенел колокольчик и появился ТРИПП-НЕМЕЦ. Мисс Марта расцвела и убежала в соседнюю комнату и вышла с розовой заколкой в волосах. За ним появился и Чалмес, тянущий Триппа обратно. Трипп разыгрывает все в лицах и, нацепив на нос очки и бородку, немного прихрамывает. Чалмес прячется под стойкой. А Трипп общается как с ним, так и с Мисс Мартой.
ТРИПП: Этот покупатель всегда брал два черствых хлебца.
НЕМЕЦ: (Насвистывает немецкий марш.) Тва тсчерствих хлепца, пошалуйста!
МИСС МАРТА: А может?...
НЕМЕЦ: Нихт. Я хотеть только тва тсчерствих хлепца.
ТРИПП: Свежие хлебцы стоили по пять центов за штуку, а черствые два – за пять.
ЧАЛМЕС: Понятно.
МИСС МАРТА (о руках): Это краска?
НЕМЕЦ: Это?... О, я-я!
МИСС МАРТА: Я сейчас!
Она побежала, а Трипп присел к Чалмесу. Мисс Марта вернулась с салфеткой, но не застала Триппа.
МИСС МАРТА: Ушел! Ушел! Такой гордый! И такой, ах! ...Костюм конечно мешковат и местами не подшит... Но выглядит при этом опрятно, и главное манеры – хорошие!
ТРИПП: (шепотом Чалмесу) Тогда, она решила... одну минутку...
МИСС МАРТА: Он художник! Художник! Это же ясно как дважды два! Только очень нуждается...
Мисс Марта ушла.
ТРИПП: Вот.
ЧАЛМЕС: Что вот? Продолжайте!
Мисс Марта вернулась с подносом, на котором стоял ее завтрак.
МИСС МАРТА: Наверное, живет где-нибудь на чердаке, питается черствым хлебом и мечтает о разных вкусных вещах, которых так много у меня. А он такой деликатный, воспитанный и вместо того, чтобы делить со мной эту вкусную трапезу, он сейчас гложет сухие корки, там у себя на чердаке, где гуляет сквозняк.
Трипп так хотел выпить, что даже показал, как он сидит и мерзнет с сухарем во рту. Мисс Марту осенила догадка, и она выбежала и вернулась с картиной.
МИСС МАРТА: Художник-художник... Вот! Вот так! Да! Да-а! (водрузила картину) Ни один художник не сможет пройти мимо такой картины, не обратив на нее внимания.
ТРИПП: Через два дня покупатель зашел в булочную.
Звякнул в колокольчик и поднялся
НЕМЕЦ: Тфа тсчерствих хлепца, пошалюйста.
Насвистывая немецкий марш, мисс Марта стала заворачивать хлебцы.
НЕМЕЦ: Какой у вас красивый картина, фройлян.
МИСС МАРТА: Да?! Я так люблю искусство, и... и... живопись. Вам нравится эта картина?
НЕМЕЦ (протер очки, вгляделся): О-я-я!... Тфорец нарисован неправильно!
МИСС МАРТА: Что вы говорите?
НЕМЕЦ: Неферный перспектифф. Ауфидерзейн фройлян.
МИСС МАРТА: Как?
Отвернулась к картине. Трипп присел к Чалмесу.
МИСС МАРТА: Да тут и сомневаться нечего. Он художник! Какой мягкий свет излучали его глаза из-за очков! Какой у него высокий лоб! С первого взгляда разобраться в перспективе! И жить – на черством хлебе!
Появился ТРИПП-НЕМЕЦ в светящихся очках и при огромном лбу – застывший как статуя, Мисс Марта стала его обнимать.
МИСС МАРТА: А как выиграло бы искусство и перспектива, если бы такого гения поддержать двумя тысячами долларов на банковском счету, булочной и чувствительным сердцем.
Гений схватил ее за попу. Мисс Марта воспламенилась и стала сжимать как в тисках Триппа-Немца, тот, задыхаясь и выворачиваясь из объятий, закричал.
НЕМЕЦ: Вы начинаете грезить наяву, мисс Марта!
Мисс Марта смутилась и убежала в темноту сцены. А Трипп подошел к прилавку и продолжил свой рассказ.
ТРИПП: Теперь... заходя в булочную... покупатель задерживался у прилавка минуту-другую, чтобы поболтать с хозяйкой.
Гремит колокольчиком. Появляется приветливая Мисс Марта.
МИСС МАРТА: О! Добрый день!
НЕМЕЦ: Страствуйте.
МИСС МАРТА: Вам как всегда?
НЕМЕЦ: Яволь. Тфа тсчерствих хлепца, пошалюйста.
МИСС МАРТА: Как ваша перспектива?
НЕМЕЦ: О! Зер-гуд! Полный порядок! Данке шон.
МИСС МАРТА: Может вам пирожных, или пирожков.
НЕМЕЦ: Най-найн.
МИСС МАРТА: А может?... Молчу, молчу...
НЕМЕЦ: Ой, что это?
Мисс Марта обернулась, а Трипп присел к внимавшему Чалмес.
МИСС МАРТА: Ушел... И ничего не взял... А похудел-то как! И стал какой-то грустный. А ты тоже хороша. Надо тайком завернуть ему что-нибудь вкусненькое и не спрашивать! Дура!... А вдруг он обидится. Эти художники – они такие гордые.
Мисс Марта переоделась в блузку в горошек, достала семечки и буру, и стала делать себе крем для лица. Тренькнул колокольчик и вошел Трипп-Немец.
НЕМЕЦ: О! Ви сегодня есть гранд красавиц фройлян Марта.
МИСС МАРТА: Да что вы?
НЕМЕЦ: Полный натюрлих.
МИСС МАРТА: Спасибо. Тфа тсчерствых хлепца?
НЕМЕЦ: ... Яволь...
За кулисой вой сирены и огни пожарной машины. Трипп (он же Немец) бросился со сцены. А Мисс Марта, вложила в черствые хлебцы масла и когда Трипп вернулся, она уже заворачивала хлеб в бумажку, насвистывая немецкий марш. Трипп подхватил мотивчик. Они свистели вдвоем.
НЕМЕЦ: Ах, какой короший песня!
МИСС МАРТА: Моя любимая!
НЕМЕЦ: Не мошет пыть. Это есть старинный дойчлен песня.
И они снова стали свистеть немецкий марш.
МИСС МАРТА: А как ваша перспектива?
НЕМЕЦ: О-о! Зер гуд!
Насвистывая уходит.
МИСС МАРТА (насвистывая): А притирка-то действует. (Принюхивается) Мамочки! Печенье горит!
Убегает, Трипп подсаживается к Чалмесу. Мисс Марта возвращается.
МИСС МАРТА: А что если он обидится? Нет, вряд ли! Съедобные вещи не цветы – у них нет своего языка. Сливочное масло вовсе не означает нескромности со стороны женщины? Правильно? Правильно...
ТРИПП: В тот день мисс Марта много думала обо всем этом. Она представляла себе, как он обнаружит ее невинную хитрость.
НОМЕР
Мисс Марта приносит этюдник, картон, все это устанавливает на сцене с любовью позади булочной. Затем приводит за руку Триппа-Немца и сажает на стул.
МИСС МАРТА: Вот он откладывает в сторону свои кисти и палитру.
Трипп откладывает кисти.
МИСС МАРТА: На мольберте у него стоит картина с...
На мольберте обнаженная.
МИСС МАРТА: Ну уж, дудки! (Переворачивает картину, на оборотной стороне чертеж) Вот! На мольберте у него картина с безукоризненной перспективой. Он собирается позавтракать черствым хлебом с водицей. Разрезает хлебцы и...
НЕМЕЦ: Масло? Масло. Масло! Мисс Марта! Ах! Как я мог не замечать такой женщины! Господи, какой я тупица, ведь все это время, она была рядом и пыталась мне чем-то помочь. Ведь она любит меня! Любит! И вот этот бутерброд тому доказательства. А я старый и сухой фриц так долго не замечал такую чистую душу. Я был слеп! Слеп! Но я прозрел! Мисс Марта я лечу! Ле-чу-у!...
Убегает.
МИСС МАРТА: Захочет ли он...
Ворвался разъяренный Трипп-Немец, его пытается сдерживать Чалмес. Трипп-Немец потрясает кулаками.
НЕМЕЦ: Даммкопф!
ЧАЛМЕС: Трипп! Стоп!
НЕМЕЦ: Таусендонфер! Алес капут!
ЧАЛМЕС: (Сквозь зубы) Трипп!
НЕМЕЦ: Не прикасаться!
ЧАЛМЕС: Нам надо идти! (Шепотом) Трипп. Опомнись!
НЕМЕЦ: Я не хочу уходить! Пока я ей не сказаль все! То конца!
Стучит кулаками по прилавку.
НЕМЕЦ: Вы... Вы... Ви мне все испортиль! Все... Я все, все скажу! Ви нахальний, облезлий, старый кошка! (Далее орет без звука и в рапиде).
Мисс Марта схватилась за сердце. А Трипп уже впал в истерический раж, он рыдал и хохотал.
ЧАЛМЕС: Черт бы вас побрал! Пойдемте! Высказались и довольно!
Чалмес вытащил Триппа за кулисы, где тот продолжал хохотать и вернулся к сраженной мисс Марте.
ЧАЛМЕС: ...да-а... Вам все-таки не мешает знать, сударыня, из-за чего разыгрался весь скандал. Этот Три... Блюмбергер. Он чертежник. Мы с ним работаем вместе в одной строительной конторе. Трип.. то есть Блюмбергер три месяца, не разгибая спины, трудился над проектом здания нового муниципалитета. Готовил его к конкурсу. Вчера вечером он стал обводить чертеж тушью. Вам верно, известно, что чертежи сначала делают в карандаше, а потом все карандашные линии стирают черствым хлебом. Хлеб лучше резинки. И этот... Блюмберг покупал хлеб у вас. А сегодня... Знаете, сударыня, ваше масло... оно, знаете ли... Словом, чертеж Блюмбергера годится теперь разве только на бутерброды. Извините. Кто мог подумать?
Бормоча «Кто мог подумать?» Чалмес уходит.
Мисс Марта словно окаменела. Движения медленные. Она медленно унесла прилавок. Затем отрешенно остановилась и медленно сняла блузку в горошек. Потом взяла притиранье и вылила его за окно. И посмотрела в зал. Свет на медленно гаснет. И на сцене являются Трипп и Чалмес. Трипп счищает притиранье с одежды.
ЧАЛМЕС: И это все?
ТРИПП: Все...
ЧАЛМЕС: И сколько вы за это хотите?
ТРИПП: Ну... э... Я считал... Два... Доллар. 40 центов!
ЧАЛМЕС: Вы меня извините, уважаемый, но то, что вы рассказали не больше чем сплетня. Подумаешь, какая-то старая карга мисс Марта! Да чтоб ей!... И как вы думаете, станет ли наша газета «Утренний маяк» печатать какие-то там сплетни?!
ТРИПП: ...Э-э... ну может...
ЧАЛМЕС: Пять центов. Или ауфидерзейн.
ТРИПП: Может оптом?
ЧАЛМЕС: Что оптом? Вы еще знаете несколько сплетен?! Вы становитесь несносны Трипп. Вместо того чтобы честно работать, вы мешаете мне сосредоточиться и клянчите деньги за всякую чепуху.
ТРИПП: Но, мне очень нужны сегодня два доллара.
ЧАЛМЕС: Понятно. (Пытается писать)
ТРИПП: Ну, выслушайте же. Это не сплетня! Правда! Клянусь вам не сплетня!
ЧАЛМЕС: А что же?
ТРИПП: Сюжет! Самый настоящий сюжет за два, полтора доллара! Вы могли бы его развить на целую полосу и заработать на этом 10, да что там - 15 долларов! Неужели вы откажетесь от таких денег!?...
ЧАЛМЕС: Ну, давай. Посмотрим. (Уходит точить карандаш) Ну, чего же вы? Прошу.
ТРИПП: Так вот. У мистера Питерса была жена.
ГОЛОС ЧАЛМЕСА: Оригинально. И что?
ТРИПП: Дело в том, что у миссис Питерс был доллар. Целый доллар, настоящий, имеющий законно хождение, годный для уплаты пошлин, налогов и страховых и прочих взносов. Как завладеть этим долларом – вот в чем состояла задача, которую обсуждали сейчас мистер Питерс с мистерами Регзи и Кидом.
Трипп разыгрывает свой рассказ в ролях, от того, он может предстать в образе мистера Питерса. А Чалмес остается зрителем, присутствующим при драме.
РЕГЗИ: Доллар? Целый доллар?!
М-Р ПИТЕРС: Ну да, целый доллар!
РЕГЗИ: Хм!... А откуда ты знаешь, что именно доллар?
М-Р ПИТЕРС: Угольщик видел! Она вчера ходила куда-то стирать. А на завтрак что мне дала – горбушку хлеба да чашку кофе! А у самой – доллар в кармане!
РЕГЗИ: Подлость, какая!
КИД: Схватить ее да заткнуть рот полотенцем, а монету забрать. Вы что, бабы испугались, а?
РЕГЗИ: А если она успеет заорать? Так нас всех и сцапают. Нет. Это последнее дело колотить женщину, когда полон дом народу.
КИД: Ты просто струсил Регзи!
РЕГЗИ: Кто? Я?
КИД: Да! Ты! Трус!
РЕГЗИ: Это я-то трус?! Трус?! Я?! Да я! Да ты!... Да ты просто осел Кид!
КИД: Кто осел? Я?! А ну повтори!
РЕГЗИ: Ну и повторю. Повторю!
КИД: А ну давай повтори!
РЕГЗИ: И повторю!
КИД: Ну и «повторяй»! Че засцал?
РЕГЗИ: Кто засцал? Я?!
КИД: Да ты!
РЕГЗИ: Я?!... Засцал?!... Я?!...
КИД: Ты!
РЕГЗИ: Я?! Да ты, да я!
КИД: Ну!
РЕГЗИ: ... Повторяю!... Ты осел Кид!
КИД: Нет, ты слышал?! Слышал?! А?! Он меня оскорбил?! Ты слышал мистер Питерс!
РЕГЗИ: Паршивый осел...
КИД: Нет, ты слышал? Он еще издевается! А ну пустите меня! Пустите! Я его сейчас убивать буду! Это я осел?!
РЕГЗИ: Ты, ты! Осел! Осел! Пусти его Питерс! Пусти! Да я его! Да пусти ты меня! Не держи руки!
М-Р ПИТЕРС: Джентльмены. Джентльмены! Не надо ссориться! Прекратить! Атас! Фараон!
Три алкаша улыбаются проходящему мимо полисмену.
М-Р ПИТЕРС: Джентльмены. Не забывайте, что вы говорите о моей жене. Всякий, кто хоть пальцем тронет женщину, если только не...
РЕГЗИ: Магайр вывесил плакат - есть пиво. Будь у нас доллар, мы бы могли...
М-Р ПИТЕРС: Ладно. Так или иначе, а достать этот доллар нужно. Я как муж имею на него законное право. Предоставьте это мне. Я схожу домой и добуду его. А вы подождите меня здесь.
КИД: Я-то знаю, им только дай разок под микитки, живо скажут где у них деньги спрятаны.
М-Р ПИТЕРС: Порядочный человек не станет бить женщину. Так придушить легонечко можно. И следов не останется. Ну, ребята, подождите меня. Доллар я сейчас принесу.
Кид и Регзи поругиваясь, уходят.
ЧАЛМЕС: Ну, давайте дальше. Надеюсь, поножовщины не будет?
ТРИПП: Что вы? В верхнем этаже большого дома между Второй авеню и рекой, Питерсы занимали комнату, выходившую во двор и такую темную, что хозяин краснел, взимая за нее плату.
Трипп оборудует комнату.
ТРИПП: Миссис Питерс иногда работала – ходила по людям стирать и мыть полы. Мистер Питерс презирал такие низменные занятия – за последние пять лет он не заработал ни цента. И все-таки они держались друг за друга, крепко связанные ненавистью и нуждой.
С тазиком и тряпкой появляется миссис Питерс. Она подтирает пол и, отжав тряпку, садится на стул, лицом к окну. Плачет.
ЧАЛМЕС (шепотом): Как, как? Ненавистью и нуждой?
ТРИПП: (шепотом, диктует) Совершенно точно. Они были рабами привычки – той силы, что не дает земле разлететься на куски...
ЧАЛМЕС: (шепотом) Но позвольте, а любовь?
ТРИПП: Тише, тише. Говорят, существует еще какая-то дурацкая теория притяжения. Дверь отворилась. Отворилась!
МИССИС ПИТЕРС: Никакой еды раньше вечера не получишь! И убери отсюда свою несытую морду.
Мистер Питерс примерился душить супругу, подкрался на цыпочках, и когда она обернулась, мужество покинуло его.
МИССИС ПИТЕРС: Ты что?
МИСТЕР ПИТЕРС: У тебя есть доллар.
МИССИС ПИТЕРС: Есть.
Достает, из-за пазухи доллар.
МИСТЕР ПИТЕРС: ...Мне предложили работу в... в чайном магазине.
МИССИС ПИТЕРС: Правда? Вот это здорово...
МИСТЕР ПИТЕРС: ...Да... Завтра начинать. Но мне придется купить пару...
МИССИС ПИТЕРС: Врешь. (Прячет доллар в лифчик.) Ни в чайный магазин, ни в столовую, ни в лавку старого белья тебя не возьмут. Я себе всю кожу на руках содрала, пока стирала фуфайки да комбинезоны, чтобы заработать этот доллар. Думаешь, для того я мучилась, чтобы ты его пропил? Дудки! Ты про эти деньги и думать забудь.
МИСТЕР ПИТЕРС: Клара! Продолжать борьбу бесполезно! Ты никогда меня не понимала. Видит бог, я всеми силами старался удержаться на поверхности, но волны бедствий...
МИССИС ПИТЕРС: Насчет радуги надежд и островов блаженства можешь не разоряться. Слышала я все это. Довольно.
МИСТЕР ПИТЕРС: Но Клара?!
МИССИС ПИТЕРС: Вон там, на полке, за жестянкой от кофе, стоит пузырек с карболкой. Пей на здоровье....
МИСТЕР ПИТЕРС: (себе) Попытаться?
Мистер Питерс заставил себя действовать. Он встал, отряхнул коленки и, достав грязный платочек, протянул супруге.
МИСТЕР ПИТЕРС: (себе) Не знаю, может ничего и не выйдет... (вернулся, скорчил гримасу) Клара, милая, зачем мы все ссоримся? Ведь ты же моя душечка-пампушечка.
Клара бросилась на шею и залилась слезами. Мистер Питерс задыхался в могучих объятиях миссис Питерс.
МИССИС ПИТЕРС: Ты меня любишь, Джеймс?
МИСТЕР ПИТЕРС: Безумно... но...
МИССИС ПИТЕРС: Почему у тебя такой уставший вид?
МИСТЕР ПИТЕРС: Да не то чтобы...
МИССИС ПИТЕРС: Ты болен!
МИСТЕР ПИТЕРС: Я немного ослабел. Я...
МИССИС ПИТЕРС: Подожди, я знаю, что тебе нужно. Подожди, Джеймс, я сейчас вернусь.
Она обняла мистера Питерса так крепко, что тот застонал и, убежала. Мистер Питерс засунул большие пальцы за подтяжки и сел на стул, стал раскачиваться.
МИСТЕР ПИТЕРС: Отлично. Дело на мази. Я и не знал, что мою старуху можно еще поддеть на всякие эти амуры. Да-с, чем я не Дон Жуан? А? Пари держу, что доллар мой. Надо будет это практиковать...
КИД И РЕГЗИ (под окном все это время они переругиваются): Джеймс! (Мистер Питерс испугался, на секунду ему показалось, что заговорила иконка, висевшая возле оконца) Питерс! Долго ты там?!
МИСТЕР ПИТЕРС: (В окно) Все на мази! Политика – великое дело! Обождите! (себе) Интересно, куда она пошла. Небось, на второй этаж, рассказать миссис Мэлдун, что мы помирились. Лаской действовать! Отличный трюк! А Регзи говорил под микитки! Осел.
Услышал топот и бросился на стул, изображая немощного.
МИССИС ПИТЕРС (в руках настойка сарсапиллы): Вот хорошо, что у меня был этот доллар. Ты совсем исхудал мой голубчик.
Мистер Питерс дал влить себе в глотку столовую ложку, потом миссис Питерс села к нему на колени и прошептала.
МИССИС ПИТЕРС: Назови меня еще раз душечкой-пампушечкой, Джеймс.
Во рту у мистера Джеймса Питерса было очень горько от настойки. И обидно до слез.
КИД и РЕГЗИ: Джеймс! Черт тебя бери! Ты скоро там?! Или мне стоит подняться! За микитки ее Джеймс и дело в шляпе! За микитки! Что? А ну повтори? И повторю!
МИСТЕР ПИТЕРС: А-а-а... А-а-а! О-о-О!...
Свет гаснет.
ТРИПП: А-а-а. Задушу! Отдай доллар! Отдай сволочь!
ЧАЛМЕС: Трипп опомнитесь! Трипп!
Свет загорается, Трипп увлекшись, душит Чалмеса. Чалмес вырывается и отталкивает Триппа.
ЧАЛМЕС: Знаете, за такие шутки можно и за решетку загреметь.
ТРИПП: Простите, я увлекся... Это от рассказа... Ну, как вам?
ЧАЛМЕС: Пустяки.
ТРИПП: Как? Вы не записали!
ЧАЛМЕС: Кому сдались все эти ваши бездельники и алкаши? Вот представьте, почтенный глава семейства, который зарабатывает восемь долларов в неделю, открывает «Утренний маяк» и читает такую гадость.
ТРИПП: Доллар.
ЧАЛМЕС: Тридцать центов.
ТРИПП: Пятьдесят.
ЧАЛМЕС: Тридцать два.
ТРИПП: Тридцать пять.
ЧАЛМЕС: По рукам.
Жмут руки, Трипп задерживает руку Чалмеса.
ТРИПП: А вот еще сюжетик. В парке к молодой леди подсаживается бедно одетый молодой человек.
ЧАЛМЕС: Полно Трипп. А потом окажется, что девушка бедная, а парень богач, и хотя они понравились друг другу, продолжения невозможно, так?
ТРИПП: Ну, в общем...
ЧАЛМЕС: Да это и я такое могу сочинить! Извините, мне пора работать.
Выпроваживает Триппа, садится за стол. Пишет.
ЧАЛМЕС: Так... Ага... Чародейные хлебцы. Так... Ага... Мисс Марта Мичем содержала маленькую булочную на углу. Ту самую, знаете? Где три ступеньки вниз, а когда открываешь, то звенит колокольчик. (Трипп звенит колокольчиком рядом со столом) Ну что еще Трипп?!
ТРИПП: Ни грамма вымысла, ни понюшки. Все чистая правда. Клянусь.
ЧАЛМЕС: Ну, сколько можно, уважаемый?!
ТРИПП: Выслушайте, мне очень нужны эти деньги! Очень...
ЧАЛМЕС: Они всем нужны. Только если коротко.
ТРИПП: Слушайте. Представьте себе: девушка. Красавица. Редкая красавица... Бутон розы, покрытый росой... фиалка на влажном мху... и прочее в этом роде. Она прожила двадцать лет на Лонг-Айленде и ни разу не была в Нью-Йорке. Я налетел на нее на тридцать четвертой улице. Она только с парома. Говорю вам, она такая красавица, что ей не страшна конкуренция всех мировых запасов перекиси! Она остановила меня на улице и спросила, как ей найти Джорджа Брауна. Представляете?
ЧАЛМЕС: Ну и что?
ТРИПП: Не дошло? Она спросила, как найти в Нью-Йорке Джорджа Брауна. Что вы на это скажете?
ЧАЛМЕС: М-да.
ТРИПП: Так вот, я разговорился с ней и узнал, что на будущей неделе она выходит замуж за молодого фермера Додда – Хайремма Додда!
ЧАЛМЕС: Ну и что?
ТРИПП: Хайремма! Додда! (Показывает идиота). Представляете? А это Джордж несколько лет назад начистил сапоги и отправился в Нью-Йорк искать счастья. Он забыл вернуться в Гринбург и Хайрем (показывает как второй кандидат, занял его место.)
ЧАЛМЕС: Это вы придумали или она так сказала?
ТРИПП: Она, конечно она! Не в прямую конечно. Но когда дошло до развязки, Ада – ее зовут Ада Лоури – оседлала коня, проскакала восемь миль до железнодорожной станции, села в первый утренний поезд и поехала в Нью-Йорк, искать Джорджа. Вот они женщины! Джорджа нет, значит вынь да положь ей Джорджа!
ЧАЛМЕС: Да, интересно. А где она сейчас? Красавица? И такая наивная? Интересно.
ТРИПП: Сущая деревня! Вы понимаете, не мог же я ее одну оставить в этом Волчьем-Городе. Она, верно, рассчитывала, что первый встречный должен ей ответить: «Джордж Браун? Да-да-да... минуточку... такой коренастый парень с голубыми глазами? Вы его найдете на Сто двадцать пятой улице, рядом с бакалейной лавкой. Он кассир в шорно-сидельном магазине». Вот до чего она очаровательна наивна! Дура. Вы знаете деревушки Лонг-Айленда, вроде этого Гринбурга, - две трети утиные фермы для развлечения, а для заработка – устрицы, да десять дачников. Темный лес! Но вы обязательно должны ее увидеть! Я ничем не мог ей помочь. По утрам у меня деньги не водятся. А у нее почти все ее карманные деньги ушли на железнодорожный билет. На оставшуюся четверть доллара она купила леденцов и ела их прямо из кулечка. Мне пришлось отвести ее в меблированные комнаты на Тридцать второй улице, где я сам когда-то жил, и заложить ее там за доллар.
ЧАЛМЕС: Что?!
ТРИПП: Старуха Мак-Гиннис берет доллар в день. Я провожу вас туда.
ЧАЛМЕС: Что вы плетете Трипп? Вы ведь говорили, что у вас есть тема для рассказа.
ТРИПП: Да... Это и есть тема. Вы же хотели без вымысла...
ЧАЛМЕС: Каждый паром пересекающий Восточную реку привозит и увозит с Лонг-Айленда сотню девушек.
ТРИПП: Неужели вы не понимаете, какой изумительный рассказ из этого можно состряпать? У вас отлично выйдет. Поромантичнее опишите девушку, нагородите всякой всячины о верной любви, можно малость подтрунить над простодушием жителей Лонг-Айленда – ну, вы-то лучше меня знаете, как это делается. Вы получите никак не меньше пятнадцати долларов. А вам рассказ обойдется в каких-нибудь четыре. У вас останется целых одиннадцать долларов! И к тому же красавица...
ЧАЛМЕС: Почему это он мне обойдется в четыре доллара?
ТРИПП: Ну, как же. Один доллар миссис Мак-Гиннис, два девушке на обратный билет.
ЧАЛМЕС: Ага... А четвертое измерение?
ТРИПП: Один доллар мне. На виски. Ну, идет?
Чалмес вернулся к работе. Трипп набросился на него.
ТРИПП: Неужели вы не понимаете – девушку нужно отправить домой сегодня днем – не вечером, не завтра, а сегодня днем! Я сам ничего не могу сделать! Ничего! Я ничтожество! Пустое место! Я не имею права даже дышать!
ЧАЛМЕС: Прекратите Трипп! Тоже мне кающийся грешник.
ТРИПП: Я ведь думал, что вы могли бы сделать из всего этого хороший рассказ и, в конечном счете, заработать. Но как бы там ни было... неужели вы не понимаете, что ее, во что бы то ни стало, нужно отправить сегодня, не дожидаясь вечера? Она ведь пропадет! Пропадет!... Ну, пожалуйста...
С холодной яростью Чалмес надел пальто. Трипп дернул квартирный звонок. Шаги хозяйки.
ТРИПП: Дайте один доллар, скорей!
ТЕТУШКА МАК-ГИННИС: (получив доллар) Ждите.
Дверь закрылась. Двое притоптывая, согревались. Тетушка вывела девушку с леденцом на палочке, наивную как ребенок. Дверь захлопнулась.
ТЕТУШКА МАК-ГИННИС: И что бы духу твоего здесь и рядом не стояло! Усек?!
ТРИПП: Хорошо-хорошо.
ТЕТУШКА МАК-ГИННИС: Прохиндей!
ТРИПП: Не обращайте на нее внимания, мисс Лоури, она, увы, жертва этого чертова города. Он беспощаден к людям. Так вот, мой друг, мистер Чалмес, скажет вам тоже самое, что уже сказал вам я, мисс Лоури. Вам нужно немедленно возвращаться домой!
ЛОУРИ: Я должна отыскать Джорджа.
ТРИПП: Ну, послушайте меня, забудьте вы на секунду о своем Джордже!... Мистер Чалмес – репортер.
ЛОУРИ: Не может быть! Это вы написали о преступлениях Энди Такера?
ЧАЛМЕС: Это...
ТРИПП: Конечно он!
ЛОУРИ: Как это замечательно. Мы все замирали от страха! А когда выйдет продолжение?
ТРИПП: Мистер Чалмес очень мудрый человек. Он сейчас сотрудничает с «Утренним маяком».
ЛОУРИ: Да?
ТРИПП: Работает над одной значительной вещью.
ЧАЛМЕС: Мистер Трипп!
ЛОУРИ: Ах! Гения украшает скромность! Как я вам завидую! Вы ведете такую интересную жизнь! А что вы пишете, продолжение?
ЧАЛМЕС: Э...
ТРИПП: Это тайна.
ЛОУРИ: Тайна?
ЧАЛМЕС: Ага. Страшная тайна.
ТРИПП: Он сердится, когда говорят о незаконченной работе. Так вот мисс Лоури, он может все объяснить вам гораздо лучше меня. Поэтому-то я и привел его. Он прекрасно во всем разбирается и может посоветовать, как вам лучше поступить.
ЧАЛМЕС: Э...э... мисс Лоури... Я весь к вашим услугам, но... э-э... мне неизвестны обстоятельства дела, и я... гм...
ЛОУРИ: О! Дело не так уж плохо, объстоятельст то никаких нет. В Нью-Йорк я сегодня приехала в первый раз, не считая того, что была здесь пять лет от роду. Я никогда не думала, что это такой большой город. И я встретила мистера... мистера Сниппа на улице и спросила его об одном моем знакомом, а он привел меня сюда и попросил подождать.
ТРИПП: По-моему, мисс Лоури, вам лучше рассказать мистеру Чалмесу все. Он – мой друг и даст вам нужный совет.
ЛОУРИ: Ну, конечно. Но больше мне рассказывать нечего, кроме разве того, что в четверг я выхожу замуж за Хайремма Додда. Это уже решено. У него двести акров земли на самом берегу и один из самых доходных огородов на Лонг-Айленде. Но сегодня утром я велела оседлать мою лошадку, - у меня белая лошадка, ее зовут Танцор, - и поехала на станцию. Дома я сказала, что пробуду целый день у Сюзи Адамс; я это, конечно, выдумала, но это не важно. И вот я приехала поездом в Нью-Йорк и встретила на улице мистера... мистера Флиппа и спросила его, как мне найти Дж... Дж...
ТРИПП: Теперь, мисс Лоури, скажите, нравится ли вам этот молодой фермер, этот Хайрем Додд. Хороший ли человек, хорошо ли к вам относится?
ЛОУРИ: Конечно, он мне нравится! Он очень хороший человек! И конечно, он хорошо ко мне относится. Ко мне все хорошо относятся!
ЧАЛМЕС: Это уж точно. Все мужчины будут всегда к Вам хорошо относится, мисс Лоури. Ну не плачьте.
ЛОУРИ: Вчера вечером... я подумала о Дж... о... о Джордже и... и я...
Рыдает на груди у Чалмеса.
ЧАЛМЕС: Жалко... что я не Хайрем...
ЛОУРИ: Что?
ЧАЛМЕС: Так, ничего.
Лоури сунула в рот леденец.
ЛОУРИ: Я понимаю, что я ужасная деревенщина! Но что же мне делать? Джордж и я... мы любили друг друга с того времени, когда ему было восемь лет, а мне пять. Когда ему исполнилось девятнадцать, - это было четыре года тому назад, - он уехал Нью-Йорк. Он сказал, что станет полисменом, или президентом железнодорожной компании, или еще чем-нибудь таким, а потом приедет за мной. Но он словно в воду канул... А я... я очень любила его.
ТРИПП: Продолжайте мистер Чалмес. Объясните даме, как ей следует поступить. Я так и говорил ей, - вы мастер на такие дела. Валяйте!
ЧАЛМЕС: Кх... э... гм... Мисс Лоури, жизнь – достаточно сложная штука. Мы редко вступаем в брак с предметом нашей первой любви. Наши ранние увлечения, озаренные волшебным блеском юности, слишком воздушны, чтобы осуществиться.
ТРИПП: Кхе, гм.
ЧАЛМЕС: Эти наши заветные мечты, пусть смутные и несбыточные, бросают чудный отблеск на всю нашу последующую жизнь. Но ведь жизнь – это не только мечты и грезы, это действительность. Нельзя жить одними воспоминаниями. И вот, мне хочется спросить вас, мисс Лоури, как вы думаете, могли бы мы построить счастливую... то есть согласную, гармоничную жизнь с мистером... мистером Доддом, если во всем остальном, кроме романтических воспоминаний, он человек, так сказать, подходящий?
ЛОУРИ: О, Хайрем очень славный! Конечно, мы бы с ним прекрасно ладили. Он обещал мне автомобиль и моторную лодку!... Но почему-то теперь, когда подошло время свадьбы, я ничего не могу с собой поделать... я все время думаю о Джордже...
ЧАЛМЕС: Ну, успокойтесь, мисс Лоури.
ТРИПП: Да забудьте вы об этом Джордже.
ЛОУРИ: С ним, наверное, что-нибудь случилось, иначе он написал бы мне. В день его отъезда мы взяли молоток и зубило и разбили пополам десятицентовую монету. Я взяла одну половинку, а он – другую, и мы обещали быть верными друг другу и хранить их, пока не встретимся снова. Я храню свою половинку в коробочке с кольцами, в верхнем ящике комода. Глупо было, конечно, приехать сюда искать его. Я никогда не думала, что это такой большой город. Так мне возвращаться?
ЧАЛМЕС: Конечно, возвращайтесь мисс Лоури.
ТРИПП: Эти деревенские парни о многом забывают, как только приедут в город и кой-чему здесь научатся. Скорее всего ваш Джордж свихнулся или его зацапала другая девушка, а может быть, сгубило пьянство или скачки. Послушайтесь мистера Чалмеса, отправляйтесь домой и все будет хорошо!
Гонг на пароме.
ТРИПП: Время...
ЧАЛМЕС: Вы знаете, дорогая мисс Лоури, по возвращении домой, во имя будущего счастья вам не нужно рассказывать Хайрему о чудесах Нью-Йорка, да и вообще о поездке в огромный город, поглотивший незадачливого Джорджа.
ЛОУРИ: Соврать?
ТРИПП: Вот именно!
ЧАЛМЕС: Просто не говорить. Промолчать. Зачем вашему будущему мужу знать о Джордже. Мужчины не любят конкурентов.
ТРИПП: А по возвращении, вы обязательно сядьте на свое терпеливое животное и скачите домой, как можно быстрее.
ЧАЛМЕС: Дома же, вы должны подробно рассказать, как интересно провели день у Сьюзи Адамс. С Сьюзи можно сговориться – я уверен в этом, - и все будет хорошо.
ЛОУРИ: Правда?
ЧАЛМЕС: Без всякого вымысла.
Вынесли будку с билетами.
БИЛЕТЕРША: Билеты до Лонг-Айленда. Поспешите! Паром отходит через пять минут! Билеты до Лонг-Айленда! Последний паром!
ЧАЛМЕС: Сколько стоит?
БИЛЕТЕРША: Доллар восемьдесят центов, молодой человек.
ЧАЛМЕС: Мне один. Для мисс.
БИЛЕТЕРША: Доллар восемьдесят центов. Билеты до Лонг-Айленда! Последний паром!
Побежали на паром. Трипп проверил у них билеты. Лоури встала на доску, и ее потянули за кулисы на веревочке, а она махала платочком.
ЛОУРИ: Прощайте мистер Стрипп, прощайте мистер Чалмес! Я буду читать ваши репортажи в «Утреннем маяке»!
ЧАЛМЕС и ТРИПП: Прощайте!
Они еще махали в ответ, даже когда мисс Лоури скрылась за кулисой. Но потом очнулись. Чалмес неприязненно посмотрел на Триппа и сжал в кармане пальто деньги.
ЧАЛМЕС: Что вы на меня уставились? Финита ля комедия.
ТРИПП: Неужели вы не можете сделать из этого рассказ? Хоть какой ни на есть, ведь что-нибудь вы можете присочинить от себя?
ЧАЛМЕС: Ни одной строчки! Воображаю, как взглянул бы на меня Аткинсон, если бы я попытался всучить ему такую ерунду. Но девушку мы выручили, будем утешаться хоть этим.
Выносят стойку с флажком и буквой «Т».
ТРИПП: Постойте... Мне... очень жаль... мне очень жаль, что вы потратили так много денег. Мне казалось, что это прямо-таки находка, что из этого можно сделать замечательный рассказ, понимаете – рассказ, который имел бы бешенный успех.
ЧАЛМЕС: Забудем об этом. Сядем в трамвай и поедем в редакцию.
ТРИПП: Но...
ЧАЛМЕС: Довольно Трипп! Хватит валять дурака! Тебе не удастся выклянчить у меня ни цента! Алкаш! Посмотри ты на себя, разве не стыдно?! Унижаешься перед всеми, отнимаешь у людей время! Ты думаешь Трипп мне легко достаются деньги?! Стыдно Трипп! Стыдно и нехорошо! Работать надо Трипп! Работать!
ТРИПП: Стойте! Стойте! Мистер Чалмес!
ЧАЛМЕС: Ну? Что еще?
ТРИПП: Я... вот... я...
ЧАЛМЕС: Трипп!..
ТРИПП: Раз так, если на то пошло... То... Вот! Берите!
ЧАЛМЕС: Что вы делаете?
ТРИПП: Я? Достаю тему.
Он достал из-под сальной одежда цепочку с половинкой монетки.
ЧАЛМЕС: Что? ...Так это... Джордж Браун... ты?
ТРИПП: Я не хотел, но... Все равно!
ЧАЛМЕС: Вот это да! ... Эврика! Это же! Ну, ты даешь Трипп! Ну, спасибо! Это будет такой рассказ, такой! Они у меня узнают! Все узнают!
ТРИПП: А деньги?
ЧАЛМЕС: Ах да, извини. Вот. Ну, давай Трипп.
ТРИПП: Вы напечатаете?
ЧАЛМЕС: Конечно Трипп. Это будет бомба! Бомба! Они узнают! Все узнают!
ТРИПП: Все узнают...
Чалмес убегает. Выносят аптеку.
АПТЕКАРША:
От бронхита, менингита!
От холеры, куриного гриппа
Покупайте притирку
«Мистера Флинта»!
Трипп заходит в АПТЕКУ.
АПТЕКАРША: Тебе чего?
ТРИПП: Мне? А...
АПТЕКАРША: В долг не дам. Ишь ты пришел грустный! У меня спирт не казенный!
От бронхита, менингита!
От холеры, куриного гриппа!
Кладет доллар.
ТРИПП: Мне яду крысиного. Крыс травить. Знаете – житья от них не стало.
АПТЕКАРША: Ну, так бы и сказали. Вы меня извините, я вас с другим спутала. Бывает. Старая уж становлюсь, зрение там, ну и вообще.
ТРИПП: Ага. Спасибо. Сдачи не надо.
АПТЕКАРША: Всего хорошего!
ТРИПП: Ага... прощайте...
Перестановка (музыка Чаплина, с трагическим оттенком): на авансцену выносят стол с закрытым ноутбуком, прикрытым бумагами и стул. Трип выходит и садится за стол, в руке пузырек.
ТРИПП: Теперь она узнает... Узнает... Хайрем Додд...
Плачет и, давясь, опрокидывает в себя содержимое.
ТРИПП: Ничего, пить можно.
Отрубается. Гудок парома. Бьют часы.
ЧАЛМЕС: Трипп! Трипп дружище! Мы теперь богаты! Мой талант и твои сплетни – это золотая жила! Это настоящий успех! Опять напился. Да просыпайся ты! Сквалыга Аткинсон отвалил 15 долларов за рассказ! Слышишь! 15 долларов! Нажрался как свинья! Эй! Ты что?
Чалмес трясет Триппа, пузырек выпадает из руки. Чалмес поднимает и читает.
ЧАЛМЕС: Яд? Черт. Трипп. Трипп! ТРИ-ИПП! Идиот! Кретин! Как ты смел?! В такой момент! Сволочь! Гад! А я?! Как же я?! Как же ты Трипп?! Я ведь подписал с редактором контракт. 50 рассказов по 15 долларов штука. А ты?! Сволочь! Эгоист! Ненавижу! Не-на-ви-жу!... (Звонит сотовый телефон) Что он говорил там про булочную? Скотина... Что ты там говорил? Господи! Извини, извини Трипп... Уже утро!... Утро...
Телефон продолжает звонить. Чалмес сталкивает покойника с табурета, и печатает на машинке.
ЧАЛМЕС: «Дело в том, что у миссис Питерс был доллар.» Так... Как же дальше?... «Целый доллар, настоящий, имеющий законное хождение, годный для уплаты пошлин, налогов и страховых и прочих взносов. Как завладеть этим долларом – вот в чем состояла задача, которую обсуждали сейчас мистер Питерс с Регзи и Кидом».
Печатает. НА столе дребезжит телефон. Гул города и музыка Чарли Чаплина. Выходит мисс Марта – благодарит и успокаивает Чалмеса, тот снова пишет. Выходит мисс Лоури с мужем Деревенщиной – они благодарят Чалмеса. Продолжает звонить телефон. Затем поднимается Трипп – всех угощает виски, выбегают слуги сцены, появляется Аткинсон, он похлопывает по плечу Чалмеса. Все успокаивают Чалмеса, обнимают. Звенит телефон. Чалмес пишет. Свет гаснет. Гул города.
Инсценировка рассказа
«Вальс под гитару»
Действующие лица:
Мальчик, подросток лет четырнадцати.
Попутчик, мужчина средних лет.
Елена Степановна, учительница по классу баяна.
Мама мальчика.
Два друга мальчика.
Вахтер в клубе.
Действие первое.
Явление первое.
На сцене на переднем плане - открытая автобусная остановка.
(Слышится звук подъехавшего автобуса).
Мальчик, попутчик.
Разговор в автобусе.
Попутчик: Чего это у тебя гитара без струн?
Мальчик (после небольшого молчания, во время которого бережно положил гитару на колени, стащил с головы шапочку) : Ездил в город, думал можно её починить (взглядом показывает на гитару) В этом году я музыкальную школу по классу баяна заканчиваю, но хочу ещё и на гитаре научиться. Чужую брал на неделю, вроде получалось. А эта гитара моего отца…. (задумчиво проводит руками по грифу). Погиб он, когда я ещё совсем маленький был. На новую мать денег не даёт. Ворчит: «Расти и зарабатывай сам. Я не успеваю за всем одна». (Вздыхая, отворачивается к окну)
Попутчик: Выходит, ты настоящий музыкант, раз уже специальную школу заканчиваешь?
Мальчик: Ну, настоящий-ненастоящий, а в концертах участвую.
Попутчик: Когда есть талант - дивьё! У тебя, по всему чувствуется - есть.
Мальчик (не сразу, помедлив, грустно и благодарно улыбаясь, поворачивается в пол-оборота к собеседнику) : А знаете, я ведь свою «музыкалку» один раз чуть не бросил...
Попутчик: Что так?
Мальчик: Думаю, у всех бывают чёрные полосы. У меня тогда, в конце школьного года, было всё неважно. Выходило много двоек за четверть. Я очень плохо учился. Не понимал. Принимался зубрить. Не получалось…(со вздохом) И по баяну то же самое: ну, орёт училка на меня - и всё... А дома еще и мать исходит на крик - и за двойки, и за баян. Поверите - жить не хотелось. Я даже ножик брал, приставлял к руке, но потом как подумаю...
Тихо звучат первые аккорды вальса «На сопках Манчжурии».
Продолжает рассказ: Встал однажды рано. Первый урок - русский. Домашку опять не сделал. Блин! Мне же двойка выходит. Опять на меня наорут все. По остальным предметам тоже. Ну, может, там по рисованию «хорошо», наверное. А ещё и на баян идти. Господи! (музыка звучит сильнее) Когда же этот день кончится?
Сижу я раздетый, темно, кровать разложена, постель тёплая; вот, думаю, потрогаю сейчас деревянную спинку кровати, этот лак на фанере, эту родную щербинку. И когда ненавистный день пройдёт, коснусь снова. Пусть между прикосновениями быстро пролетит день. (Музыка обрывается. Мальчик встает, идет по сцене вперед и произносит медленно и несколько пафосно, жестикулируя):
Чтобы не видеть ничего.
Чтобы не слышать никого.
Чтобы скорее окутал сон - мой рай.
Чтобы как свободный, будто бы.
Чем такой «свет» - лучше всегда «тьма».
(На мгновение гаснет свет, затем вновь доносятся отдаленные аккорды вальса…)
Явление второе.
Действие происходит в музыкальной школе, в кабинете по классу баяна.
Учительница музыки и мальчик.
Елена Степановна (строгим и нервным голосом): Ну, начинай играть! (После первых аккордов) Нет, не так! Неправильно! Ты опять не понимаешь. Слушай, как надо! (громко и отчаянно стучит по столу, в нем что-то грохочет – грозным эхом отзывается содержимое стола).
Елена Степановна (стучит изо всех сил): Я же тебе подсказываю, слушай! Помогаю тебе! Почему ты играешь в другом темпе?
Мальчик: Я стараюсь, как могу, Елена Степановна…
Елена Степановна: Хорошо, ступай домой! Попробуй еще раз, порепетируй один.
Явление третье.
Действие происходит в комнате мальчика.
Мальчик. Дворовые ребята.
Мальчик: (один, на фоне полутемной комнаты): Опять новое произведение… (со слезами ) Да не получается ничего у меня. И зачем это всё надо? Эти дурацкие “сольфеджио”, “интервалы”, “гаммы”, “мажоры”, “миноры” - всё. Зачем? Мне ещё два года учиться. Что же, ещё два года она на меня будет так орать? (Встает, подходит к столу, вырывает чистый листочек из тетрадки и пишет): Заявление. «Хочу уйти и прошу вычеркнуть меня из третьего класса музыкальной школы». (Чуть громче) Так, вот месяц, число, год, вот моя подпись. (Затем немного спокойнее): «Ну, всё!» Буду свободен, как все!
В окно заглядывают два друга мальчика .
Первый друг: Айда на улицу! Да на фиг тебе этот баян? Такую гробину таскать! Второй друг: Давай лучше в карты сыграем. Эка невидаль – баян! Это ж гармошка, на ней раньше только старые дедушки играли. Ну и сиди себе дома, музыкант!
Мальчик встает, берет баян, снова пробует играть.
Явление четвертое.
Мальчик по пути в музыкальную школу идет мимо берез и тополей.
Мальчик: А ведь я и не замечал ни берез, ни тополей, все было некогда. (Вдруг решительно произносит): Вот сейчас загадаю: подниму голову, сколько берез увижу, такую оценку и получу за урок! (поднимает медленно голову ): Вот это да! Сразу четыре березы… значит, и за урок получу четверку! (повторяет громко ): Как я хочу, чтоб у меня была «четверка»!
На уроке в музыкальной школе.
Елена Степановна, мальчик.
Мальчик: Здравствуйте, Елена Степановна!
Елена Степановна: Начни с этюда. Помни, здесь одни шестнадцатые ноты.
(Мальчик осторожно растягивает меха, затем начинает играть смелее. На лице появляется улыбка)
Елена Степановна (кивает одобрительно головой): А ведь ты молодец! Ставлю тебе «четыре» и в дневник, и в журнал по музыке.
Негромко начинает звучать вальс «На сопках Манчжурии». От неожиданной радости мальчик берет стул и кружится по комнате. Учительница восторженно смотрит на мальчика.
Действие второе.
Явление первое.
Мальчик: У меня сейчас с баяном всё хорошо. Хочу теперь на гитаре научиться, как папка. Мама его за гитару и полюбила. Он лучше всех у нас на селе играл. Знаете, я хочу выбрать музыку себе и дальше по жизни. Спасибо березкам, это ведь они мне помогли. Я чувствую, что музыка - везде. Машина гудит - музыка. Мы с вами говорим - тоже музыка. Да вот, послушайте, я топаю ногой, - и это музыка!
Попутчик: Так уж и музыка?
Мальчик: (вдохновенно и уверенно): Да, так и знайте, музыка!
Явление второе.
Действие происходит в клубе.
Елена Степановна, мальчик.
Елена Степановна (советует перед концертом мальчику): Будут в зале кто-то из близких, мама или кто-нибудь ещё, ты не смотри на них, не маши им, ладно? Иначе собьёшься. Ты смотри поверх в одну точку. Играй для этой точки. Скажи: “Вот смотри, точка, как я играю”. Разговаривай с ней. Пускай даже будут светить всякими фонариками в глаза, пулять в тебя. Если собьёшься, всё равно доигрывай.
Мальчик: Хорошо, Елена Степановна, я все понял. Я обязательно справлюсь.
Первые аккорды вальса «на сопках Манчжурии».
Явление третье.
Разговор в автобусе.
Попутчик и мальчик.
Мальчик: Я первый раз вышел выступать. Знаете, как я боялся! Сел на стул и сходу заиграл. А колени-то мои дрожат... Сжал их сильно-сильно, как мог, они всё равно трясутся. Нажимаю на клавиши - и слышно: «Ды-ды-ды». Всем слышно. Дрожь с музыкой. Взгляд бегает по залу. А народу-то... Пацаны наши. Они же обсмеять меня могут. Я один, маленький такой. Играю, играю. Хоп! Ошибся. Сам уже хочу заплакать и убежать со сцены.
И вот тут я вспомнил слова учительницы, поднял голову и посмотрел поверх всех. Но только я уставился не в точку. Представляете, я вдруг увидел вдали папу. Он смотрел на меня. Я стал играть для него... (начинает звучать вальс «На сопках Манчжурии»). И всё тогда вокруг исчезло. Только я и он.
Чувствую, перестал дрожать. Играю по-настоящему. Уже думаю о том, как у меня пальцы расположены. То громче, то тише играю. Когда форте, когда пиано - слежу. Исполнял я вальс «На сопках Маньчжурии». Вы слышали его?
Попутчик: Да, очень хороший вальс.
Мальчик: Вот слушайте дальше. Сначала идёт тихая музыка. Играю для папы, а сам представляю: он как бы уже не старший сержант, как на фотографии в армейском альбоме. Он генерал. Седой весь. Он сидит и слышит, что я начал играть. Музыка пошла. Я играю её тихо, потому что в главной роли музыки - он.
С этого момента вальс звучит еще сильнее, заглушая голос мальчика, а в это время на ярко освещенной сцене появляется пожилой мужчина в военной форме. Он идет, ищет себе пару и выбирает маму мальчика, которая выходит с другой стороны сцены. Они танцуют счастливые, улыбаются. Музыка громче. Вот они посмотрели друг другу
в глаза. На миг они останавливаются, затем опять начинают кружиться, здесь крещендо - музыка усиливается. Затем пара, танцуя, постепенно уходит за кулисы. Звуки вальса приглушены. Свет почти лишь на заднем плане сцены.
Мальчик: Я полгода разучивал пьесу, и теперь то, над чем трудился, всё сжалось до двух минут выступления. Не каждый так сможет. А я научился… Специально для папы научился…
В эту минуту мальчик так увлечен рассказом об игре – он вскакивает и громко произносит: «Папа, я играл для тебя. Тебе ведь понравилось, папа?!» Из-за кулис вновь появляется отец мальчика в военной форме, машет рукой, словно прощаясь, и исчезает.
Мальчик, как бы опомнившись, снова подходит к попутчику, садится на сидение:
Я доиграл и заплакал от счастья, потом убежал со сцены. Понимаете - не мог я никого видеть в этот момент. Зал долго хлопал мне. Потом все говорили, что получилось здорово.
Попутчик: (крепко сжимая ему руку, сочувствуя): Да, брат, понятно…
Действие третье.
Явление первое.
Комната мальчика. Он сидит с гитарой, которую взял у приятеля.
Мальчик, мама.
Мама : Слышу, сынок, ты аккорды подбираешь? Да знакомое что-то… Вроде, папа это играл?
Мальчик: Гляди, мам, это вот папина гитара. Он играл тебе на ней, помнишь?
Мама (смахивая слезы): Помню, сынок, как не помнить. Играл-то лучше всех и всегда
был душой компании…
Мальчик (задумчиво): Когда-то до неё дотрагивался мой папа. Мам, я помню, у него, когда не брился, щетина росла, и он тёрся об мою щеку, а щека делалась красной. А мне весело и приятно было, счастливо даже. Вот теперь я касаюсь гитары, которая помнит его прикосновения… И мне так захотелось исполнить ваш любимый вальс «На сопках Маньчжурии» для него, но уже под гитару. Понимаешь? Чтобы он порадовался и за меня, и тебя, мамочка. Если бы он был сейчас с нами! Знаешь, я поэтому и хочу ее отремонтировать! Может, получится, а, мам? Ну, вдруг?
Мама: (с надеждой): А и правда, сына, может, найдется мастер, съезди-ка ты в город!
Явление второе.
Попутчик, один.
Попутчик (идя медленно по сцене): Он рассказал мне, что в городе просил отремонтировать гитару, но ее не взяли. «Нет, - сказали, - слишком старая. Гриф треснул, так что и новые струны не помогут. Чудес, парень, не бывает!»
(После паузы) Мы молчали с ним до самой остановки, ведь самое главное было уже сказано. Перед тем, как выходить, он крепко, по-мужски, пожал мне руку и сказал на прощанье: «Завтра у нас в клубе праздничный концерт. Я тоже выступаю. Приезжайте».
Он вышел на ледяную обочину и, прижав к груди заветную гитару, зашагал в темноту.
А я… (вздохнув) даже имени его не узнал.
Явление третье.
Действие происходит в здании клуба после концерта.
Вахтёр (вынося из боковой комнатушки упакованную в полиэтилен новую акустическую гитару): Это тебе, милый! Просили передать. А кто уж и не знаю.
Мальчик: (бережно держа гитару, медленно идет к двери): Спасибо!!
Был день Светлого Христова Воскресенья. (Развернув зонт, медленно уходит со сцены).
Вальс «На сопках Манчжурии» звучит под гитару…
Инсценировка рассказа М.М. Зощенко «Кочерга»
Сценка для школьного театра
Действующие лица:
Истопник
Директор
Машинистка
1 сотрудница
2 сотрудница
Секретарша
Медицинский работник
Утро. По лестнице бегают сотрудники учреждения: секретарши, курьеры. Идет истопник, несет кочергу. Ворчит.
Истопник : Вот так ходи, ходи по этажам. Пять этажов, шесть печей, а одна кочерга.
Бежит сотрудник, сталкивается с истопником. Тот ругается.
Истопник : Куда ж вы бегите! Выпучили глаза. Она ж горячая!
Бежит машинистка, на ходу отстраняет его рукой, но дотрагивается до кочерги и обжигается. Кричит.
Машинистка: А-а-а! Вы почему здесь ходите с горячей кочергой? Безобразие! Вы меня обожгли! Как я теперь работать буду!
Собирается толпа. Подруги дают советы.
1 сотрудница: Нужно смазать маслом! Содой посыпать.
2 сотрудница: Нет, лучше сырой картофель приложить.
Машинистка : Что вы говорите! Где здесь сырой картофель и масло. Мы не на кухне.
1 сотрудница: (Истопнику ) Возмутительно! Почему вы размахиваете горячей кочергой! Тут люди работают.
Истопник : А я что здеся делаю? Гуляю! На-ко вот походи - шесть печей на пять этажов. За каждой усмотреть надо. Куда ж она бегит? Гляделки вытаращит, а ничего не видит. Неужто не видит, что человек с кочергой идет. Несётся, ажно самому страшно – зашибет вместе с кочергой. Не ровен час – сам обожгешься.
2 сотрудница: Возмутительно! Надо идти к директору. Так можно всех травмировать. Нужно что-то предпринимать. Хорошо еще, что не в лицо!
Пошли к директору.
1 сотрудница: Иван Иваныч! У нас тут такое безобразие творится. Посмотрите. Наш истопник разгуливает по этажам с горячей кочергой, обжег сотрудницу. Теперь ей на больничный уходить нужно. Завтра это может повториться. Что-то нужно предпринимать.
Директор: (Истопнику) Ты что же ходишь с кочергой, выводишь мне из строя служащих. Надо не зевать по сторонам, а глядеть внимательно.
Истопник: Да я- то гляжу. А они куды глядят? Так бегают, что ажно боязно, что с ног сшибут, сам под эту кочергу попадешь. Вот посудите. У нас 5 этажов, 6 печей, а кочерга одна. Ходишь туды-сюды, от одной печки к другой, там расшевелишь дрова, там подгребешь головешки. Она ж завсегда горячая. Вот если бы у каждой печки была бы своя отдельная кочерга, не надобно было бы ходить с горячей туды-сюды. А так я не могу вам обещать ихнюю неприкосновенность. Они ж сами прикоснутся – носятся, как угорелые.
1 сотрудница: И вообще – дикость какая-то. Кругом паровое, водяное отопление, а у нас вульгарные печи. Целых шесть. Какая-то первобытная картинка при современном развитии техники.
2 сотрудница: Да, действительно, как-то неприлично: печи, кочерга - варварский быт наших предков.
Истопник : Че заздря языком чесать. Нет парового – хотя кочергу бы лишнюю дали.
Директор : Да, действительно, зачем говорить о том, чего нет. Водяное -отопление хорошо. Но его нет. Дом наш старинной постройки, будем мириться с тем, что есть. А вот предложение истопника очень разумное: нужно иметь отдельную кочергу на каждую печь. Все свободны. Я сейчас же отдам распоряжение.
Остается с машинисткой.
Директор : Вы, можете работать? Давайте сразу же отпечатаем требование на склад. Не будем откладывать в долгий ящик.
«Имея 6 печей при наличии одной кочерги, немыслимо предохранить служащих от несчастных случаев. А посему в срочном порядке прошу выдать подателю сего требования 5 коче…
Останавливается.
Что за черт. Не помню, как пишется 5 коче…Так…3 кочерги – ясно. Четыре кочерги, тоже ясно. А пять кочерг…Пять…? Чего – родительный падеж. Пять кочерги.
Вы недавно школу закончили – вспомните.
Машинистка: Я вообще такого слова не знаю. У нас паровое отопление в доме. С таким предметом я и не сталкивалась. А в школе мне не приходилось склонять это слово.
Директор : К ак-то неудобно получается. Даже спросить неловко. Позови секретаршу. (Входит секретарша)
Директор : Скажите, пожалуйста, как употребить слово кочерга в родительном падеже мн. числа 5 чего?
Секретарша : Что? Кочерга. Чего – кочерги и т. д. нет, нужно множественное число. А множественное число? Именительный – кочерги. Родительный – кочер… Кочерг, кочергей – фу-ты господи. Вообще глупо. Что-то вертится в голове, но не могу вспомнить. Часто бывает так. Срочно нужно, а тут словно провал в памяти.
Директор : А ну-ка позовите Татьяну Николаевну с Анной Ивановной.
Входят сотрудницы.
Тут такое дело, вообще – то глупо. Не можем вспомнить. Кочерга, 5 штук. 5 коче…
1 сотрудница: Кочерг…
2 сотрудница: Нет, по – моему не так.
Думают.
Странно, никогда не употребляли это слово. Надо было в словаре посмотреть.
Машинистка : А я словари дома оставила, когда печатала вчера.
Директор : Ну вот, нужно их всегда на месте держать.
Секретарша : Есть отличный выход. Напишем на склад 2 требования: на 2 кочерги и на 3 кочерги. Получим 5.
Директор : Это не совсем целесообразно. Найдутся пройдохи – скажут, что канцелярщину развожу. Будут этим колоть.
1 сотрудница : Нужно позвонить в Академию наук и спросить специалистов об этом.
2 сотрудница : Нет, это неудобно. Попадется какой - нибудь смешливый ученый, который фельетон в газету напишет.
Директор : Да-да, вы правы. Опозоримся только. Скажут, директор малограмотный, тревожат Академию из-за какой-то чепухи.
Секретарша : Было бы слово какое-нибудь особенное, научное, редкое. А то кочерга. Смешно даже. Давайте позовем истопника, узнаем у него. Он всю жизнь вращается у печей. Уж кому-кому, а ему известно, как произнести это слово. Я его позову.
Уходит.
Директор : Кто из великих сказал, что русский язык – громада!
1 сотрудница : Это я знаю – Гоголь Николай Васильевич.
Директор : Уж действительно, громада. Сколько нужно знать!
2 сотрудница : Мне всегда казалось, что я хорошо владею языком, но встретится что-нибудь такое… Вроде простое, а заморочка.
Входит истопник.
Секретарша : Вы знаете, мы не совсем поняли вашу просьбу. Что вы хотели?
Истопник : Как что? Я и говорю: 5 этажов, 6 печков, одна кочерга. Ходишь туды-сюды, а они как угорелые…
Секретарша : Это понятно. Чего попросить на складе, чтоб вы не ходили туды-сюды.
Истопник : Как чего? Ишо 5 штук. Одна есть, 6 будет. Што не понятно?
Секретарша : Чего 5 штук?
Истопник : Не понял. Вы же сами согласились. Одна кочерга – мало, ишо 5 штук дадите.
Секретарша : Нужно 5 …? Ну…? 5 коче…? Чего? Ну?
Истопник : 5 кочерыжек.
Все в изнеможении вздыхают.
Директор : Спасибо, вы свободны.
Истопник бурчит, уходит.
Секретарша : А что мы мучаемся. Думаете на складе грамотнее нас. Да они и не поймут ничего.
Директор : Нет, это дело принципиальное. Я не могу допустить, чтобы кто-то заподозрил меня в безграмотности. Разве мы с вами не справимся с одним словом! Куча народу, и все считают себя грамотными, образованными. Какая – то глупая ситуация!
Машинистка : Позвольте, выйти на минутку.
1 сотрудница : Послушайте, что я набросала: «До сего времени наше учреждение, имея 6 печей, обходилось одной кочергой. В силу этого просьба: выдать еще 5 штук, для того чтобы на каждую печку имелась одна самостоятельная кочерга. Итого - выдать 5 штук.
Я предлагаю послать это требование, а дома пороемся в словарях, выясним.
Директор : Ну что же, я согласен. Давайте остановимся на этом решении. А то сегодня нам из-за этой кочерги работать некогда.
Машинистка : Я звонила своей маме. Она у меня машинистка с 30-летним стажем. Мама сказала, что писать нужно: 5 кочерег.
Секретарша : Вот-вот! Правильно. Я же знала. Какое – то затмение нашло.
Директор : Давайте печатайте быстрее.
Закрывается занавес.
Выходит машинистка.
Машинистка : А знаете, чем закончилась история. Бумажка наша возвратилась назад с резолюцией заведующего складом. Было написано: отказать за неимением на складе кочережек.
Вот такое трудное слово, доступное лишь Академии наук и машинистке с 30-летним стажем. А впрочем, выводы сами делайте.